Директор Восточноевропейского центра мониторинга пожаров: в Украине нет системы борьбы с лесными пожарами
Украине нужны лесные пожарные
КИЕВ. 5 октября. УНН. Количество пожаров в Украине увеличивается в геометрической прогрессии, а из-за изменения климата, тушить их становиться все тяжелее и тяжелее. По какой причине чаще всего возникают пожары? Как с ними бороться? Какие программы для их предотвращения создавать? И как не устроить пожар во время шашлыков? Ответы на эти и другие вопросы дал профессор Национального университета биоресурсов и природопользования Украины, директор Регионального Восточноевропейского центра мониторинга пожаров Сергей Зибцев в интервью УНН.
– В этом году было много пожаров, это связанно с изменениями климата или есть и другие факторы?
В Украине упал уровень главных рек, таких как Днепр, Десна и другие на 5 и более метров. Также упал уровень грунтовых рек, соответственно наступила засуха, зимой не было снега. Засуха наступила уже в феврале, тогда начались и первые пожары – небольшие, но по всей стране. Эта засуха нарастала в феврале, марте. Первый большой пожар произошел еще 27 марта в Чернобыле – 800 га. И уже 3 апреля начались грандиозные пожары. Это связанно в первую очередь с засухой, обычно такая засуха формируется в августе, никогда не было в марте и апреле засухи. Мало того, что засуха, так еще и пожарные службы в тот период были на «консервации». Считается, что пожарный сезон начинается 1 апреля, они постепенно начинают готовиться. Реальная пожарная опасность у нас начинается 20 апреля, фактически на месяц раньше начался пожароопасный сезон плюс засуха. Кроме того, этот пожар, он развился так сильно, потому что таких ветров у нас не было никогда. То есть, три фактора: засуха, ранее начало пожарной опасности и сильнейший ветер – 40 км/час. Никто к этому не был готов.
– Сколько за год в Украине примерно происходит ландшафтных пожаров?
В 80-х во время лесных пожаров сгорело 3 тысячи гектаров за год, в 90-х – 5 тысяч гектаров, в 2000 – 10 тысяч, 2020 – у нас еще год не закончился, но у нас уже есть больше 100 тысяч сгоревших гектаров леса. По сельхоз полям у нас стабильно сгорает от 300 тысяч гектаров. В 2016-2017 – 500 тысяч гектаров, 2014 – 1 млн гектаров. Так, что сгорает от 300 тысяч до 1 млн гектаров ежегодно.
– То есть, можно сказать, что с каждым годом увеличивается количество пожаров?
Увеличивается и увеличивается в геометрической прогрессии, вот что настораживает.
– Что чаще всего бывает причиной ландшафтных пожаров: человеческий или природный фактор?
В большинстве случаев это человеческий фактор. В лесах – это туристы и посетители леса, и пожары с полей. Основная причина пожаров в Украине – это пожары на сельхоз землях. Если зайти на сайт ГСЧС, то можно увидеть, как пожарные каждый день тушат стерню. Как это получается: фермер убрал пшеницу, фермер сжигает стерню, чтобы перепахать на осень. Штрафы сейчас подняли до 150 тысяч гривен за поджог сельхоз полей, соответственно это привело к тому, что палят, но не контролируют. Подпалили и убежали. Вот эти пожары заходят в леса и достигают катастрофических размеров. Помните, пожар в Луганской области – 8 тысяч гектар сгорело, 6 погибших, а все началось с того, что фермер решил почистить свой участок. То же самое в Чернобыле и Житомирской области. То есть, основная причина – неправильное ведение сельского хозяйства. Вторая причина – это окурки, посетители леса с шашлыками, транспорт, прочее.
– А что насчет природного фактора, например начала пожара из-за молнии?
Единично бывает, но это до 3% от всех ландшафтных пожаров. 97-99% – это люди.
– Разрабатываются ли кампании по популяризации правил обращения с огнем в лесах?
Лесники на своих территориях в своих лесах этим занимаются. На трасах и в лесах есть призывы: «Збережи ліс», «Не підпалюй ліс», «Будь обережний з вогнем». Такие призывы везде есть. Это плановые мероприятия, которые лесное хозяйство обязательно исполняет. Но, очевидно, что сейчас этого недостаточно. Это не помогает, это не работает.
– В других странах выпускали серию мультиков, комиксов для детей, в которых рассказывали о правилах обращения с огнем. Есть в Украине что-то подобное?
В каждой стране есть такой герой, самый известный Smokey Вear – это американский дымный медвежонок. Он основан на реальной истории, когда шел лесной пожар, и мать спасала медвежат, и она потушила его забросав землей. Пожарные это увидели, и возник этот образ. Этот Smokey Вear стал символом лесной службы США, и на нем выросли целые поколения американцев. В других странах также есть свои символы. В Украине мы предлагаем и разрабатываем, что это будет аист с ведром – украинский символ. Мы хотим такую компанию провести и ищем доноров. Государство денег не даст на эти цели, может быть Европейский Союз или какие-нибудь международные организации. Такой бренд нужно сделать и показывать детям, оно хорошо работает на детях. Если они видят такое в детстве, потом они вырастают и помнят этот символ.
– Получается, что концепция есть, а финансирования нет?
Да, мы уже готовы запустить национальную кампанию.
– Какая ситуация в мире и Европе с лесными пожарами, увеличивается ли там их количество?
В Европейском Союзе происходит отток населения из сельской местности, соответственно поля не обрабатываются, зарастают травой и лесом и, соответственно, количество пожаров увеличивается, которые с полей также перебрасываются на леса. Но, в ЕС не выжигают поля, это запрещено, а пожары возникают также по вине людей. Также их климат намного более экстремальный, если говорить про Испанию, Португалию, Грецию, Италию и, соответственно, пожары, которые у них потушить невозможно, в течении двух часов, он становится неконтролируемым. У нас в 2020 году был единственный случай, когда пожар шёл со скоростью 40 км/час, а там может быть до 100 км/час, при таком ветре самолеты работать не могут. Кроме этого, там есть горы, а в горах нет дорог, рельеф неровный, из-за этого количество пожаров также растет из-за изменения климата и ухудшений условий.
– Есть ли разница в мировом, европейском и украинском подходах к предотвращению и борьбы с пожарами?
Есть. У нас осталась советская система в неизменном состоянии, она была неплохая, но она была рассчитана абсолютно на безопасные пожары: медленные и слабые. Наша лесная охрана столкнулась с катастрофическими пожарами и очень быстрыми. Раньше, пожар двигался со скоростью 3-4 км/час, нет проблем его догнать и потушить, сейчас он двигается 20-25 километров – это уже серьёзная скорость. К этим пожарам эта советская система абсолютно не готова. Самая лучшая система в Америке (США, – ред.), Европа – подтягивается с точки зрения того, что они знают где именно он может возникнуть, и как быстро они могут мобилизовать туда силы. У нас все это либо в зачаточном состоянии или даже предзачаточном, нужно разрабатывать новые подходы на основе информационных технологий. Меня пригласили в экологический комитет ВР для того, чтобы мы разработали национальную систему управления ландшафтами. Мы сейчас формируем группу – 7 человек под руководством немецкого специалиста – Йохана Георга Голдамера. Он директор Глобального центра мониторинга пожаров из Фрайбурга, Германия. Мы надеемся к декабрю представить парламенту и Министерству окружающей среды стратегию создания национальной системы управления ландшафтными пожарами. Она будет относиться ко всем землям – леса, поля, торфяники. Она будет охватывать всю территорию. К реализации этой системы нужно идти долго, только, чтобы лесников обучить – их 42 тысячи, может уйти год или два. Нужно учить предупреждать и тушить большие пожары фермеров, ГСЧС, добровольные пожарные команды, полицию. Все они должны быть обучены по одной системе. Если правительство поддержит, то через несколько лет будем на уровне Европейского Союза или даже выше. Они не думают про создание Национальной системы, у них ведомственная система – одни за леса отвечают, другие за поля, третьи за дома. Мы говорим, что должна быть единая система. Проблема в том, что ведомства не любят менять подход, ГСЧС очень сложная структура, у них хорошая система, которая рассчитана на охрану и спасение людей, и имущества. ГСЧС совершенно не имеет опыта работы в лесах. У них для города хорошая система, им надо достроить систему для ландшафтов. Но, согласится ли с этим ГСЧС. Будем проводить круглые столы, представлять эту концепцию, выслушивать замечания, вносить изменения.
– Пожары в Чернобыле, Житомирской и Луганской областях тушили очень долго, не связано ли это с недостаточным техническим обеспечением ГСЧС?
Не техническим обеспечением. Офицер ГСЧС готовится как бакалавр или магистр. Магистр готовится 5 лет, и выпускается офицер, который умеет тушить все виды пожаров: нефть, газ, квартиры, промышленные помещения, базары. На лесные пожары у них два часа – одна лекция за все 5 лет и одно практическое занятие. Их просто не учат этому, наша идея в том, чтобы университеты имели специализацию по лесным пожарам, и имели подразделения лесных пожарных. У них хорошие системы связи, организации, управления, стратегии, тактики, но это все для города.
– Делаются ли на данный момент какие-то шаги для внедрения такой учебной программы?
Мы уже два года пробуем ввести такую специализацию в учебную программу, но пока не работает. Когда ГСЧС работает на большом пожаре, по законодательству они помогают лесникам, не организуют. Если чрезвычайная ситуация, они берут под свой контроль. Но, даже на Чернобыльском пожаре не было объявлено вовремя чрезвычайная ситуация, и руководили всем лесники. Но, кто такие лесники? Это инженера лестного хозяйства, они умеют посадить лес, вырастить лес и продать лес, но они не умеют бороться з большими пожарами. Пожарных лесных в настоящие время нет, а на лесных пожарных станциях работают сельские жители, которые на сезон с апреля по октябрь зачислены пожарными сторожами в лесничества, никакого обучения они не проходят. Почему выгорела такая большая территория в Чернобыльской зоне, Житомирской и Луганской областях, потому что нет системы борьбы с лесными пожарами, этому никто не обучен. На тушениях пожаров всегда полная неразбериха. Кто руководит? Руководит штаб, в штабе 7 человек, нет единоначалия, нет пронозирования. У нас 3 недели утюжили самолетами зону отчуждения, потратили 150 млн гривен на тушение. Самолет – это поддержка наземных сил, это дополнительное средство, но так как там Чернобыль, радиация на линии огня, там нет дорог, использовали самолеты, но не в одном документе ГСЧС нет такого понятия как тактика тушения лесного пожара, стратегия тушения лесного пожара.Тушили так долго, так как нет подготовленных руководителей тушения больших лесных пожаров. Мы предлагаем подготовить 30-40 руководителей тушения лесного пожара. Например, в 6 часов вечера на Народичах начался большой пожар, ближайший руководитель должен в течение 2 часов прибыть на Народичи и из присутствующего персонала сформировать команду, и они все моментально должны начать работать как слаженный механизм.
– То есть, если стратегия будет воплощена, когда будет понимание как тушить правильно масштабные пожары, то на тушение будет уходить куда меньше средств?
100%. На тушение ушло 150 млн гривен. А сколько потратили на предотвращение? Думаю, меньше 3-5%. Если бы нам дали 150 млн гривен и полномочия (чтобы все получилось), то за эти средства можно разработать хорошую систему, установить десятки камер обнаружения пожаров – 200 тысяч гривен стоит, нанять десятки специалистов. Сейчас Кабмин выделил ведомствам Гослесагентствам в Чернобыле, Житомирской областях, тем, кто пострадал от пожаров, им дали деньги на противопожарную безопасность. И что они купили? Мы приезжали в сентябре 2017 и феврале 2018 приезжали и показывали, какая должна быть форма у пожарных, она должна быть негорючая. Что самое главное – это обнаружение, готовность и реагирование, мы все это рассказывали, но, наверное, этого никто не услышал. Сейчас закупили технику на выделение Кабмином средства, не камеры обнаружения пожаров, ни связь, ни карты, дали деньги не на предупреждение, а на тушение опять. Нигде в мире не могут бороться с такими пожарами, как у нас были, его нужно не допустить. Это совсем надо другие вещи.
– Но, ведь проходят учения ГСЧС по тушению лесных пожаров?
У нас проводятся пожарные учения, но знаете ли вы, как они проводятся? Выстраиваются 5 машин ГСЧС, 5 машин лесников, в середине огромная куча с ветками, которая поджигается, а они ее тушат. Такие учения не имеют ничего общего с реальными пожарами, которые двигаются 20 км/час. У них тактика – потушить линию огня – но, во многих случая, это проиграшная или даже опасная тактика. Массово применяется неправильная тактика. Если идет большой пожар со скоростью 20 км/час, фронт огня 5 км. Что делать? Нужно отступать и готовить позиции и ждать пожар там, отжигать 300-500 метров перед фронтом пожара, контролировать источники огня за опорной линией отпала, и он просто остановится, потом нужно дотушить.
– Проводились ли какие-то тренинги, конференции по поводу изменении стратегии?
В 2007 году мы проводили первую конференцию по лесным пожарам, приглашали Премьер-министра. Ми говорили, что Чернобыль – это бомба, которая может взорваться в любую минуту, и мы загрязним всю Европу, наши люди получат дозы, много сгорит территорий, выступал я в ВР в 2012 году, в ГСЧС. В 2015 году два больших пожара – 15 тысяч гектар сгорело. В 2020 року в 4 раза больше пожар, вся 10-километровая зона сгорела полностью от Припяти до Чернобыля. Мы начинали это все в 2007 году, в 2009. В 2009 году мы пригласили совет Европы, Посольство США, ОБСЕ, проводили большую конференцию, были представители правительств. Посольство США поддержало финансово – для Чернобыля разработали полностью систему и передали в 2018 году, что нужно сделать, чтобы не допустить пожаров. Провели 16 тренингов: 16 раз приезжали в Чернобыль, собирали пожарных, провели учения, собрали все нормативы, регламенты, как тушить пожары, сделали справочники на 100 страниц для каждого пожарного, все передали в руки. Позиция агентства в Чернобыле была такая: «нам эта система не нужна». В 2013 году ми написали письмо председателю Чернобыльского агентства, что в Чернобыле чрезвычайная пожарная опасность, если будет пожар – это будет катастрофа. И нам приходит письмо, что Чернобыль полностью контролирует пожарную безопасность, имеет достаточно сил и средств, персонал обученный, весь комплекс противопожарных мероприятий реализован. Через два года в 2015 году сгорает 15 тысяч гектаров том числе в 10-километровой зоне. В декабре 2019 года мы прислали прогнозную карту рисков больших пожаров в зону отчуждения, показали, где начнется пожар, это были Народичи, мы посчитали с американцами, что самый большой риск на Народичах, и так это и случилось. В течение июня-июля 2020 года было два заседания комитета ВР Украины по экологии. Первое было в июле, я напомнил, что еще в 2007 мы предсказывали большой пожар в Чернобыле, он уже случился и в 2015 и в 2020, тогда я сказал, что следующий пожар с высокой вероятностью может быть с жертвами, если мы что-то не сделаем. И какой был мой ужас, когда через 2 недели в Луганске случился пожар, и погибло 6 людей. Сколько еще должно сгореть людей, сёл, чтобы были сдвиги? В Греции в свое время сгорело 102 человека, мы что ждем 102 человека, чтобы этим занялся Президент? Я надеюсь, что в этом году уже не будет больших пожаров, ждем следующую весной.
– В июле состоялось первое заседание рабочей группы по разработке Государственной стратегии управления лесными ресурсами в Украине до 2035 года, о чем шла речь?
Лесное хозяйство в глубоком экономическом и социальном кризисе, так что нужна новая стратегия, и Министерство это инициировало. В рамках этой стратегии я отвечаю за разработку национальной стратегии охраны ландшафтов от пожаров, мы сейчас начали работать отдельной подгруппой во главе с международным специалистом Йоханом Георгом Голдамером. К нему прислушивается руководство, так что будем пытаться строить национальную систему. Но, нужно, чтобы лесники, ГСЧС, все согласились, что нам нужна новая стратегия. Пока этого не случилось.
– Можете дать советы, как действовать человеку, если, например, на пикнике, он понимает, что уже не может контролировать пожар?
Должно быть партнерство с лесниками, они обязаны обеспечивать сервис для населения, – это нормально. Самое лучшее, это позвонить в лесхоз в приёмную и сказать, что я хочу сделать шашлыки завтра в лесу. Если это 5 класс пожарной опасности – это запрещено. Если не запрещено, то лесничий даст координаты, где все оборудовано и безопасно. Их сейчас много делают, это называется рекреационный пункт, и они посоветуют. К сожалению, никто не звонит – все считают, что лес это для всех – но, там же кто-то наводит порядок? Это работники лесхозов. Они всегда помогут, и они уверенны, что вы на связи, и вы позвоните, если что-то пойдет не так. Они сразу же приедут.
Джерело: https://www.openforest.org.ua/149515/
